Неточные совпадения
Между тем ночь сошла быстро и незаметно. Мы вошли в гостиную, маленькую, бедно убранную, с портретами
королевы Виктории и принца Альберта в парадном костюме ордена Подвязки. Тут же
был и портрет хозяина: я узнал таким образом, который настоящий: это — небритый, в рубашке и переднике; говорил в нос, топал, ходя, так, как будто
хотел продавить пол. Едва мы уселись около круглого стола, как вбежал хозяин и объявил, что г-н Бен желает нас видеть.
— Ну, все-таки это, верно, не тот. Этот, например, как забрал себе в голову, что в Англии
была королева Елисавета, а нынче
королева Виктория, так и твердит, что «в Англии женщинам лучше, потому что там
королевы царствуют». Сотрудники
хотели его в этом разуверить, — не дается: «вы, говорит, меня подводите на смех». А «абсолютная» честность
есть.
— Это она прислала булки. Смешная, право, к чему скрываться? Я тоже
была смешной и глупой, а вот ушла оттуда и уже никого не боюсь, думаю и говорю вслух, что
хочу, — и стала счастливой. Когда жила дома, и понятия не имела о счастье, а теперь я не поменялась бы с
королевой.
Ей дорог несказанно
С тобой союз, и, если бы избрать
Для сына ты меж юными княжнами
Британии невесту
захотел,
Твое свойство вменила б
королеваСебе в любовь и видела бы в нем
Залог союза наших двух народов
И совершенье мысли Иоанна,
Который
был ей другом…
— Ей-богу! «Здравствуй, — говорит, — мерзавка!»
Хотела я ей тут-то
было сказать: не мерзавь, мол, матушка, сама ты нынче мерзавка, да подумала, что лакей-то этот за нею, и зонтик у него большой в руках, так уж проходи, думаю, налево, французская
королева.
Не отставал и молодой король, так что
королева бросала украдкой тревожные взгляды на супруга и отводила их, несколько успокоенная. Видимо, привыкший и умевший
пить, его величество,
хотя, и
был весел, но достоинства своего не терял, и если выказывал особое благоволение старшему офицеру несколько фамильярно, то в этом еще большой беды не
было.
— Нина! — заговорил он, чуть не плача, — вы больше не сердитесь на меня? О, я так же
буду вас любить за вашу доброту, как любил Дато!.. Ах, Нина! теперь я так счастлив, что у меня
есть друг! Так счастлив!..
Хотите, я что-нибудь серьезное большое сделаю для вас?
Хотите, я
буду прислуживать вам, как прислуживал Дато?
буду вашим пажом… а вы
будете моей
королевой?
Одетая в пестрый персидский капот с пунцовою косынкою на голове, так шедшей к нежной,
хотя и смуглой коже ее лица и, как смоль, черным волосам, она
была неотразимо прекрасна, но какой-то особо греховной, чисто плотской красотой. Невольно вспоминалась справедливая оценка этой красоты одним заезжим в Грузино иностранцем, назвавшим Настасью Федоровну «королевой-преступниц» — прозвище, очень польстившее Минкиной.
Хоть и чужой ей
был народ, среди которого она жила, она успела полюбить его. И теперь только стала раздумывать
королева, как мало заботилась она о том народе, который так доверчиво просил ее остаться царствовать в стране после смерти ее мужа. Только теперь вспомнила, что сама никогда не спрашивала у народа, счастлив ли он, доволен ли, и во всем верила своим сановникам. Неужели же ей последовать теперь советам этих сановников и идти с мечом на тех, которые ее
хотели иметь своей
королевой?